Первая мировая война.

В течение зимы 1915 года и весны 1916 года русская армия была пополнена призывниками 1916 и 1917 годов, старшими сроками ополчения, значительным числом переосвидетельствованных, имевших отсрочку. Но шестинедельное пребывание в запасных полках и батальонах было слишком коротким для того, чтобы обучить вновь призванных и уже на позициях. Уже на позициях, в боевых условиях, командиры старались использовать любую передышку для проведения занятий с прибывшим пополнением.

Предписываю в частях, находящихся в резервах, вести занятия, обращая внимание на сколачивание рот и батальонов, внедрение внутренней силы (спайки), необходимой для достижения победы над врагом. Требовать соблюдения дисциплины строя, сознательного применения меткого огня, неудержимого удара штыком (приготовляя чучела группами по 4–5), использования местности и умение преодолевать искусственные препятствия. Для развития силы и ловкости проходить полевую гимнастику. К сохранению в порядке находящегося на руках оружия все вновь прибывающие люди должны быть приучаемы с первого дня получения его. Каждому должно быть внушено, что от исправности содержания оружия зависит исправность действия его. Раненый не оставляет оружия на поле, а прибывает вместе с ним на перевязочный пункт. В свободные от занятий и работы по укреплению позиции часы надлежит пересмотреть и починить одежду и обувь, вымыть в бане людей и пересмотреть оружие.

Распоряжения о приведении сего в исполнение представить мне к 6-му ноября.

Подлинный подписал:

На фронтах наступило относительное затишье, армии готовились к новым сражениям.

Интересен приказ командира дивизии о возможности применения противником отравляющих веществ на обороняемых позициях. Впервые в истории отравляющий газ был применен на Восточном фронте еще в январе 1915 года, в сражении при Болимуве. «Нововведение оказалось не особенно впечатляющим — газ был не очень эффективен на морозе, и русские не сообщили своим союзникам по Тройственному союзу о газовой атаке». В 1916 году русские войска уже были хорошо оснащены противогазами и подготовлены к отражению газовых атак противника.

 

дер. Драганувка. 7 час. 6 мин. вечера

Наблюдением <…> установлено, что сегодня днем между высотами 379 Касперек и 363 к фронту противника подходили рабочие с цилиндрами на спинах, одетые не в обычную форму. По опросу пленных <…> можно заключить о прибытии на фронт новых частей, так как до сих пор передвижения больших резервов противника на нашем фронте не наблюдалось.

2) вновь проверить наличие противогазов в боевой линии, резервах, штабах и тыловых учреждениях и произвести газовые тревоги. При ветре в нашу сторону следить на позициях за появлением газов не только днем, но и ночью и особенно перед рассветом, периодически освещая позицию противника ракетами.

Подлинный подписал

А в Петергофе, в казармах Каспийского полка, воевавшего на фронте, разместился 3-й запасной полк, в котором проходили обучение вновь призванные на службу. Весной 1916 года здесь проходили военную подготовку знаменитый поэт «серебряного века» Игорь Лотарев, известный как Игорь Северянин, и тогда еще начинающий писатель Леонид Борисов, вспоминавший: «Весной 1916 года без малого две недели служил я в армии вместе с известнейшим в то время поэтом Игорем Северяниным, — в списках он значился как Игорь Васильевич Лотарев и пребывание имел, как и я, в шестой роте и, как и я, спал на втором этаже деревянных нар и даже со мною рядом. Ночью полушепотом Северянин читал мне свои стихи, я внимательно слушал, а потом и я читал свои вирши, и он слушал невнимательно, нетерпеливо дергаясь всем телом и поводя огромной головой.

На плацу 3-го пехотного запасного полка (на станции Малый Петергоф, в казармах бывшего Каспийского полка) происходили учебные стрельбы из малокалиберной винтовки, рядовой Игорь Лотарев случайно, или так и должно было быть, из пяти выпущенных пуль в цель попал три раза. Дважды пульки легли кучно. Батальонный командир похвалил Лотарева:

— Молодец, солдат!

На что Северянин, он же солдат Лотарев, чуть повернувшись в сторону батальонного командира, небрежно кинул:

— Мерси, господин подполковник!

Батальонный застыл в позе оскорбленного изумления. Кое-кто из солдат, стоявших подле стрелка и его поощрителя, прыснул в кулак, кое-кто побледнел, чуя недоброе за этакий штатский и даже подсудный ответ, когда полагалась гаркнуть: “Рад стараться, ваше высокоблагородие!”

Наконец батальонный разразился отборной бранью и, призвав к себе ротного, взводного и отделенного, назидательно отчеканил:

— Рядового с лошадиной головой, вот этого, впредь именовать по-новому, а именно, как я скажу: Мерси. Понятно? Рядовой Мерси!

Так на весьма короткое время и прозвали Северянина. На поверке взводный после Логинова и Ляхова выкликал:

— Мерси!

— Я! — негромко отзывался Северянин, нимало не обижаясь на то, что ему переменили фамилию».

Леонид Борисов очевидно ошибся в датах, так как Игорь Северянин был призван на воинскую службу в сентябре 1915 года. «Война мобилизует поэтов наравне с обыкновенными смертными. Последний призыв ратников второго разряда мобилизовал <…> и Игоря Северянина. По воле судеб превратившегося в вольноопределяющего Лотарева». Прослужил известный поэт очень недолго, вскоре врачебная комиссия уволила его «по чистой». По воспоминаниям Н. Теффи, Северянин «будучи призванным, оказался к военному делу неподходящим, и по самой странной причине — он никак не мог отличить правой ноги от левой. Кончилось тем, что его отправили в лазарет».

К весне 1916 года XVIII-й армейский корпус (в который входила 37-я пехотная дивизия, и соответственно — 148-й Каспийский полк) находился в 11-й армии генерала В.В. Сахарова. Армия, которая была в составе Юго-Западного фронта генерала Брусилова, занимала рубеж: Дубно – Броды – Злочев, и дальше на Раву Русскую – Львов. 22 мая 1916 года войска Юго-Западного фронта перешли в наступление. Первыми атаковали противника войска 11-й армии генерала Сахарова и 9-й армии генерала Лечицкого. 23 мая перешла в наступление 8-я армия генерала Каледина, а 24-го мая армия генерала Щербачева. Начался знаменитый Брусиловский прорыв. 11-я армия перешла в наступление после 8-ми часовой артиллерийской подготовки. Восьми пехотным и одной конной русским дивизиям 11-й армии (15400 бойцов и 383 орудия) противостояли девять пехотных и две кавалерийские  дивизии 1-й и 2-й австро-венгерских армий (157000 бойцов и 614 орудий).

XVIII-му армейскому корпусу противостояла 48-я германская дивизия с почти равной по силе артиллерией (84 орудия корпуса против 74 орудий немецкой дивизии).

Следует упомянуть, что рядом, в 9-й армии генерала Лечицкого, в 12-й пехотной дивизии воевал 48-й пехотный Одесский полк, отличившийся в Доброноуцком сражении 28 мая, в котором одессцы разгромили 26-й австро-венгерский полк.

Прорвав оборону противника, 11-я армия приостановила свое наступление, ожидая поддержки соседних армий. В начале июня 11-я армия генерала Сахарова вновь перешла в наступление, оттеснив левый фланг 2-й австро-венгерской армии. После боев 37-я пехотная дивизия заняла район южнее Тарнополя – Березовица – Волька и вошла в состав XXII-го армейского корпуса, за исключением Каспийского полка, который был временно подчинен начальнику 3-й Туркестанской дивизии.

Струсов. 10 час.

а) 148 п. Каспийскому полку выступить сегодня в 16 часов из Дарахова и к 21 час. прибыть в д. Бобулиньце в распоряжение Начальника 3-й Туркестанской дивизии

148-му Каспийскому полку было приказано «… сменить на позиции, на левом берегу реки Курынки в районе урочища Жады 21-й Туркестанский стрелковый полк. Смена производилась при крайне тяжелых условиях: под проливным дождем, <…> по незнакомой, забросанной камнями и изрытой воронками дороге и в полной темноте. К рассвету полк заступил на позицию». Позиция, занятая полком, в инженерном отношении не была оборудована: только местами окопы были доведены до глубины в полный рост, не было и ходов сообщений в тыл. На 8 июня перед полком была поставлена задача захватить высоту 377. «В 4 часу утра наша артиллерия открыла огонь. Действие ее крайне затруднялось утренним туманом, который рассеялся лишь около 7-ми часов. В 7 часов 30 мин. последовал указ об общей атаке позиции противника. Роты боевой части одновременно вышли из своих окопов и, несмотря на сосредоточенный огонь тяжелой и легкой артиллерии противника и его ружейный и пулеметный огонь, двинулись вперед. Батальоны были встречены таким огнем противника, что все их попытки пройти через огневую завесу, приводили к уничтожению выходивших из-за закрытия людей».

В ходе дальнейшего боя каспийцы не смогли продвинуться вперед, отбив атаку противника, в ночь с 9-го на 10-е полк был сменен и отошел в деревню Куйданув. Только в этом бою 4 офицера было убито, 10 ранено и 8 контужено, потеряно было и до половины личного состава нижних чинов, около 450 убито, 1146 ранено.

В июне части 37-й дивизии были сменены частями 1-й Финляндской дивизии и отошли в район Бучач – Трибуховице – Жепиньзе – Зызномеш. 20 июня XVIII-й армейский корпус, находившийся на левом фланге 11-й армии, был передан 7-й армии генерала Щербачева, которая вела местные бои.

Несмотря на потери, понесенные в предыдущих боях, 23-го июня перед каспийцами была поставлена новая боевая задача — после артиллерийской подготовки овладеть высотой 403, деревней Хрехорув. «В 13 часов было приказано произвести атаку. Батальоны двинулись весьма дружно и попали под жестокий ружейный, пулеметный и артиллерийский огонь противника. При входе в Хрехорувский лес батальоны атаковали первую линию окопов противника, захватив пленных. Затем, быстро пройдя лес, батальоны бросились на восточную окраину дер. Хрехорув и окопы около нее и дружным натиском ворвались в деревню, причем было захвачено пленных 500 человек и 4 пулемета. Противник все время бешено обстреливал ворвавшиеся роты. 2-й батальон отбил атаку противника, но 1-й батальон был принужден очистить деревню и отойти на западную опушку Хрехорувской рощи». Вслед за первым батальоном начал отступление и второй батальон. В это время роты 3-го и 4-го батальонов перешли в контратаку, которая была поддержана отступавшими ротами. Однако позиция, занятая полком, была в тактическом отношении весьма неудобна, она была не обеспечена с флангов и не только фланкировалась огнем противника, но обстреливалась даже с тыла. Через два дня каспийцы были сменены Царицынским полком. Трофеи полка: 10 офицеров и 572 нижних чина пленными и один пулемет. Потери полка — осталось на поле сражения 2 офицера, ранено 12, контужено 3, нижних чинов убито 102 и контужено 947 .

37-я дивизия вновь сменила свои позиции, отойдя в район Нагужанки и поступив в распоряжение командующего армией. Менее чем через месяц в бою на реке Коропец отличилась 4-я рота полка. 17 июля, немецкие войска сбили с позиций передовые части 169-го пехотного Ново-Трокского полка и перешли в наступление. Оценив критическое положение, создавшееся на данном участке дивизии, временно командующий полком полковник Смирнов «приказал головному 4-му батальону перейти в наступление и помочь отходящим частям. Переход через реку Коропец мог быть только по одиночке по пешеходному мосту. Прапорщик Одинцов <…> с криком: “Ребята, за мной” — бросился в воду, а за ним и вся рота, глубина реки была по горло. Перейдя таким образом реку, рота без выстрела бросилась в штыки вместе с резервами 169-го полка. Противник смутился и отхлынул назад. Наши гнали его до окопов, забирая пленных. Бой был исключительно штыковой». Каспийцы заняли новые позиции, на которых и простояли до 24 июля, когда были сменены новыми частями.

В 7-й армии Каспийский полк находился недолго, всего три месяца. Позиции Южной германской армии были слишком сильны, и Ставка предписала 7-й армии, которая в это время не вела активных боев, усилить 9-ю, и генерал Щербачев отправил Лечицкому 37-ю пехотную дивизию с управлением XVIII-го  корпуса. Прибытие этой закаленной дивизии на левый фланг 9-й армии в Лесистые Карпаты укрепило положение русских войск.

В основе наступления трех армий Юго-Западного фронта была идея удара 11-й и 9-й армиями во фланг неприятеля, занимавшего сильные позиции перед 7-й армией. В ночь на 23 июля все три армии перешли в наступление. Нанося главными силами 9-й армии удар по войскам армии Кевесса, Лечицкий в то же время отражал в Карпатах атаки войск К. Пфланцера-Балтина, к которому все время подходили подкрепления из Италии и Франции. Задача Лечицкого была самой трудной на всем фронте, и он справился с ней блестяще. «Русская атака <…> имела полный успех. Австро-венгерские войска были прорваны в нескольких местах, германские части, которые шли им на помощь, также оказались в тяжелом положении. Это был один из тяжелейших кризисов на Восточном фронте» . 4 августа командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов приказал своим армиям перейти в наступление, 9-й армии предписывалось наступать по двум расходящимся направлениям — на Галич и на Мармарош – Сигет. 18 августа армии Юго-Западного фронта перешли в общее наступление. Лечицкий, заслонившись одним корпусом от разбитой под Станиславом австро-венгерской армии, приступил к организации горного похода в Трансильванию. Однако 17 августа, накануне выступления русских войск, VII-я австро-венгерская армия Пфланцер-Балтина перешла в наступление и захватила перевал Кукуль. Положение осложнилось еще и тем, что на перевалах уже в начале сентября выпал глубокий снег. С тяжелыми боями, медленно продвигаясь вперед, XVIII-й армейский корпус, смог сбросить с перевалов немецкий Карпатский корпус и оттеснить австрийцев, которые отошли к Дорна-Ватру на заранее подготовленные позиции.

В целом наступление войск Юго-Западного фронта было неудачным, русские войска, понеся громадные потери, не смогли добиться стратегического успеха. Высокую оценку действиям XVIII-го армейского корпуса и 37-й пехотной дивизии дал военный историк А.А. Керсновский: «Подготовленный генералом Лечицким XVIII армейский корпус показал себя в первом же бою <…> и в дальнейшем — на Сане и Ниде — корпус действовал хорошо. В 37-й пехотной дивизии остались памятны Журавно, августовские бои на Стрыпе <…> и тяжелая горная война осенью 1916 года с германским Карпатским корпусом».

Начальник охранного агентурного отделения генерал А.И. Спиридович, по долгу службы хорошо знавший о настроениях в армии и обществе, очень высоко отзывался о генерале Лечицком: «Это был выдающийся генерал, хороший человек, которого любили солдаты и офицеры. Уже позже, после революции, в добровольческой армии Деникина офицерство не ругало только двух генералов — Лечицкого и Щербачева».

На Восточном фронте сражалась и второочередная 74-я пехотная дивизия, развернутая из 37-й пехотной дивизии. 74 дивизия входила в 8-ю армию и с отличием участвовала весной и летом 1916 года в Доброноуцком и Коломейском сражениях.

Фронт 9-й армии был необычайно растянут, что привело к решению Ставки объединить несколько корпусов — XII-й, XI-й, XXIII-й и XVIII-й в управление 8-й армии генерала Алексея Максимовича Каледина, находившейся в Заднестровье и Карпатах. На всем Восточном фронте наступило относительное затишье. Всю осень и зиму 1916 года в донесениях встречается практически одна и та же фраза: «Противник на фронте дивизии продолжает укреплять свои позиции и держится пассивно…». В этот период 148-й пехотный Каспийский полк составил корпусной резерв и участия в боевых действиях не принимал.

В воспоминаниях генерала А.Е. Снесарева, который осенью 1916 года командовал левым участком Юго-Западного фронта, есть интересные записи: «Бряза. 20.11.1916. Я ложусь спать и уже думаю заснуть, когда мне говорят о прибытии двух полковых командиров: полковника Финкстэна — 147-го Самарского полка и генерал-майора фон Нерике — 148-го Каспийского полка. Я выхожу, и они меня поражают: они кислы, все критикуют, не верят в успех, не верят солдатам и т. п. Совпадение с типом немецких фамилий усугубляют дело». Видно, командиры полков произвели на генерала Снесарева настолько невыгодное впечатление, что буквально через два дня после его разговора с командиром корпуса генералом Зайончковским командир Каспийского полка полковник фон Нерике был смещен с должности. «Бряза. 22 11.1916. В 10.30 приезжал корпусной командир, с которым мы говорили. Я ему передал мои впечатления от гостей. Фон Нерике “уходит” по его приказу».

В Каспийском полку, находившемся в резерве командования, проводились занятия по боевой подготовке; войска готовились к новым боям, не подозревая о скором крушении того мира, который они верой и правдой защищали.

Доуга Риша. 29 декабря 1916 года

Полкам, ставшим в резерв, разрешаю отдыхать трое суток, а затем интенсивно приступить к занятиям с г.г. офицерами и нижними чинами. Восстановить и насколько возможно усовершенствовать нашу боевую подготовку для нас необходимо — это залог победы над врагом нашей родины. Дисциплина, выправка, внутренний порядок и знание каждым своих обязанностей — необходимое условие нашего успеха. В основу обучения должно быть поставлено стремление бойца вперед и взаимная выручка. <…>

С Богом вперед, скорее за дело на пользу нашей родины.

Подлинный подписал:

Генерал-майор Репьев».

Добавить комментарий