Регистрация

Дневник-воспоминания унтер-офицера Е.Х. Гусева

3 февраля 2014 - Администратор
article70.jpg
25-го декабря (четверг). Рождество Христово.
Вот наступило утро. Холодное и ясное взошло зимнее солнце. Холодными лучами осветило дальние вершины гор. Поднялось из-за горизонта и облило светом и белоснежную поляну, и окопы, в которых мы сидели, дрожа от холода.
Встал я в окопе и стал разминать закоченевшие ноги. Потом с любопытством стал осматривать местность, в полутора верстах перед нами поднимались высокие горы, а у подошв гор виднелись окопы неприятеля.
Посреди позиций ближе к ихним окопам виднелась железная дорога, и халупы, разбросанные по 2 и по 3, стояли в промежутке между позициями. Расстояние до окопов неприятеля было сажень 500, так что ружейный огонь был недействителен, здесь стреляла только артиллерия.
Уже с раннего утра неприятель стал пускать снаряды, батарея у него стояла где-то за горою. В этот день мы ничего не получили и сидели голодные. С наступлением темноты привезли ужин, жидкий и без соли, хлеба же не привезли. Так провели мы первый день великого праздника.
Пятница, 26-го декабря.
Утром ждали хлеба, но хлеба не привезли. Днем мы принялись за устройство окопа. Сверху наш окоп был закрыт досками, а потом соломой. Один конец мы заставили соломой и засыпали землей, а со входного конца повесили палатку, таким образом, у нас в окопе стало гораздо теплее. Потом мы устроили в стенке печку и по ночам стали топить, днем нельзя было, потому что дым было видно днем, а ночью дыму не видно, и по ночам мы здесь грели чай и варили картошку. Дым выходил в крышу, а в окопе было тепло.
Вечером мы пошли в караул на ночь, впереди позиции, шагах в 1000, там стояла халупа. У этой халупы я поставил часового, а позади подчаска, самый караул ввел в халупу, окна завесили и развели на шестке огонь. Потом достали картошки и стали варить, хата была курная. Хозяин хаты, полячок лет 30, находился здесь, он все жалел дров, но мы конечно на него не смотрели.
Ночь была тогда темная. В 20 шагах ничего не было видно. Подчаском стоял Ходаренко из Витебской губернии, он вдруг вбегает в хату и говорит мне запыхавшись: «Отделенный, сейчас ко мне подходил австрияк с ружьем, я крикнул на него, он и скрылся. Я хотел в него выстрелить, но он скоро скрылся».
Я пошел с ним на волю, никого не было. Я спросил часового, видел ли он что-нибудь. Часовой сказал, что здесь был полячок, хозяин, он зарывал лопаткой яму с картошкой, и вот Ходаренко принял его за австрийского солдата и чуть не застрелил.
Суббота, 27 декабря.
Утром возвратились из караула в окопы. Ночь прошла благополучно. Сегодня хлеба тоже не получали. Вечером, когда стемнело, получили фунта по полтора хлеба и немного масла. Ночью в окопе наварили картошки с маслом.
Так проводили мы Рождество Христово в окопе. Под одним блиндажом помещалось нас четверо: я, потом Ходаренко, доброволец Федосов и еще ефрейтор Федюков. Было тесно, но по ночам тепло. Только днем было холодно и выйти из окопа рискованно: как неприятель заметит, что солдаты ходят в какую-нибудь халупу, так и начнет стрелять по этой халупе снарядами.
Как только наступает ночь, Ходаренко отправляется за картошкой, он был специалист по этому делу, никому не найти, а он принесет. Федюков за дровами, и вот ночью мы греем чай и варим картошку. Ну, уж мы и закоптели, словно трубочисты, а вшей тогда было у нас целый легион, тело страшно зудилось, грудь и ноги издерешь в кровь.
Воскресенье, 28 декабря, в окопах.
Снарядами неприятель зажег халупу около первой роты. Убит один наш солдат, ранен подпрапорщик Блинов, они в это время находились в халупе.
Позади окопов наших в халупе помещалась телефонная станция, снарядами неприятель разрушил халупу и зажег. Двое убиты, старик поляк и девушка 17-ти лет, его дочь.
29-го декабря, понедельник.
Сегодня оттепель, снег на окопе растаял, вода течет в окоп, к нам на голову. Выйти не можно.
Вторник, 30-го декабря, в окопах.
На полях лежит снег, погода ясная и холодная. От нашего окопа недалеко стоят две халупы, туда солдаты наши днем бегают греть чай, но конечно скрытно от начальства. Я тоже послал добровольца Федосова согреть в халупе чаю и принести в окоп. Долго я ждал его, но его не было, тогда я решил сам пойти в халупу и попить там чаю. Я захватил с собою кружку и пошел. Придя в халупу, я увидел, что котелок уже вскипел. Заварили мы чай и здесь за столом решили попить чаю. Халупа разделялась на две половины, в следующей находилась семья хозяина, состоящая: поляк хозяин, лет 35, его жена и две дочери, подростки.
В то время как мы пили чай, в комнату вошел с двумя котелками воды ефрейтор нашей роты Александр Парменов. Он мне коротко был знаком, он из Вологодского уезда с фабрики Сокол.
Парменов, поздоровавшись с нами, поставил котелки на плиту. В это время в воздухе раздался свист снаряда, хотя мы уже привыкли к подобным явлениям, но все-таки насторожились, по звуку было слышно, что разорвется поблизости от нас. Вот я взглянул в окно, и шагах в 30 от нашей халупы увидел столб земли, поднявшийся от взрыва снаряда. В следующий момент опять раздался свист в воздухе и над халупой провизжал снаряд. Федосов выбежал из хаты и, возвратясь сказал, что снаряд упал позади халупы, шагах в 50-ти, в яму с картошкой. Тогда я понял, что неприятель делал пристрелку в нашу халупу. «Ребята, пойдем скорее, а то недолго до беды», - я не допил чаю и пошел из халупы. Федосов со мною. «Парменов, пойдем с нами», - сказал я на ходу, он ответил: «Да, надо идти». Он старый солдат отлично знал, какая ему грозит опасность, но ему хотелось догреть чай. Выйдя из хаты, мы бегом пустились по снежной поляне к своим окопам. Вот со свистом прорезал воздух снаряд и разорвался над халупой. «Погиб Парменов», - подумалось мне. Запыхавшись, мы прибежали в окопы. Потом уже к вечеру пошел мольной, нашей же роты, греть чай в ту же халупу и наткнулся на труп Парменова. Он лежал в сенях, раскинув руки, у него были продырявлены все ноги, и бедренная часть, в него угодил весь заряд снаряда, плита тоже была вся разворочена. Он сгоряча еще от плиты убежал в сени и тут свалился, а в следующей комнате семья поляка осталась невредима. На следующий день Парменова отнесли в деревню Мошенницы, и полковой батюшка похоронил на кладбище у польского костела. Вечная память тебе, дорогой товарищ, тело твое будет покоиться в горах Галиции, ты счастлив тем, что удостоился христианского погребения, а тысячи братьев валяются, как собаки, по бранным полям.
Среда, 31-го декабря.
Лежим в окопах. На воле Божией день. Весело солнце освещает белеющие снежные поляны и вершины далеких гор. В окопах холодно, ноги страшно зябнут особенно, у меня маленькие сапоги, я зарываю ноги в солому и все время двигаю ими, чтобы немного согреть. Старый солдат Ходаренко лежит рядом со мной, я спрашиваю его: «Ну что, Ходаренко, скоро ли будет мир, скоро ли пойдем к своим женкам и к своим детям, поди-ка они ждут нас?». «Нет, отделенный, не начетно, что мы возвратимся домой, пропадешь здесь. Если не с холоду, то от пули. Вот, слышишь, как ревут снаряды. Прилетит вот такой снаряд к нам в окоп, ну и поминай как звали, разнесет, так что и косточки разнесет, а вот гляди того, что пойдут в наступление. Ну, тогда уж пиши, что пропал». А по другую, лежит доброволец Федосов, он слушает Ходаренко и наконец спрашивает: «А сколько Ходаренко у тебя детей?» «Детей у меня пять человек, - говорит Ходаренко, - поди-ка ждут меня, а и плохо им без меня, каждый их обидит, и босые, пожалуй, находятся, всего примут», - и у старого солдата заблестела на глазах слеза. И он украдкой старается смахнуть ее. А Федосов говорит: «Ну, брось, Ходар. Ты уж никак заплакал, давайте лучше закурим, чтобы дома не журились». И вот все трое закуривают, и опять ведем нескончаемые разговоры, а снаряды гудят в воздухе и проносятся над окопами. Ходаренко по звуку угадывает перелет, влево или вправо. Начинает темнеть. Мы темноте очень рады. Когда стемнеет, мы в окопе затопляем печку, и у нас становится тепло. Начинаем варить картошку и греть чай, ходим по очереди в дозор и стоим на посту. К нам в окоп приходят погреться солдаты нашей роты, потому что не у всех в окопах печки.
1-го января 1915 года. Новый год.
Сегодня утро морозное и ясное, с первыми лучами солнца полетели снаряды. По окопам прошел наш фельдфебель. И поздравил нас с Новым годом, с новым счастьем. Новый год встретил нас холодно и сурово, что ожидает нас в недалеком будущем, придется ли вернуться домой и встретить дорогое семейство? Каждый мысленно задавал себе вопрос. Хотя смерть носилась каждую минуту над головами, но пока жив, думаешь о детях и жене, хочется пожить.
2-го января, пятница.
Мы все еще в окопах, между позициями находится деревня Лужно.
Когда еще было темно, нас отвели ко дню в караул, к самой железной дороге, недалеко от позиции противника. Нас привели в халупу к поляку. Часовой наблюдал в окно за действиями противника. Нам видно в окно, как австрийские солдаты ходят по полотну железной дороги с большими ранцами за плечами. Нам из халупы выходить не приказано. Вот пришел в халупу наш артиллерист, он разведывал, где поставлена австрийская артиллерия.  Вот он вышел на волю. Я через короткое время тоже вышел и с ужасом увидел, что он влез на нашу халупу и смотрит из-за трубы. Я приказал ему скорее слезть, потому что австрийцы могли его увидеть, и весь караул пропал. К вечеру нас сменили с позиции, и мы пришли на ночлег в деревню Мошеницы. Здесь я от Сани получил письмо, в котором она сообщала, что померли Алексей Петрович и Александр Андреевич Бирюлевский.
3-го января, суббота.
Мы стоим в резерве, я послал два письма, одно домой и одно в Ярославль.
4-го, 5-го и 6-го января стоим здесь в деревне, по ночам ходим в окоп.
7-го января.
Перешли в другую деревню, здесь получали подарки из России: белье, табак, чай, сахар, папиросы.
8-го, 9-го и 10-го января строим окопы для резервов. Ночевать ходим в деревню, здесь хозяева-поляки очень добрые – греют нам чай, и к чаю хозяйка дает молока и варит нам картошки.
12-го января.
Пошли в поход, прошли 30 верст, пришли на ночлег в какое-то местечко.
13-го января, переход 23 версты.
14-го в поход, прошли 15 верст. Пришли в деревню Липины, около Пильзно местечко, здесь на дороге встречал нас новый начальник дивизии, генерал-лейтенант Шипов, здоровался с нами и благодарил за службу.
В деревне нас развели по квартирам, и стояли мы здесь семь дней на отдыхе, только размещены очень тесно. В халупу, нам которую отвели, поселили нас 30 человек, а халупа маленькая, аршин 7 кругом, да тут же помещалась и семья хозяина: пять человек детей и сам с женой, сидеть на лавке приходилось по очереди, а остальные должны были стоять на ногах. Даже жалко было хозяина, мы совсем их стеснили. А ночевать, то есть спать, все не помещались, половина уходила в сарай, несмотря на 15 градусов холода.
Кормили нас здесь очень хорошо, хлеба давали вволю. Пища была хорошая, выдавали масло, сахар, табак, консервы. На войне оправдывается пословица: когда густо, а когда и пусто, но по большей части приходилось пусто.
Затем от Вологодского купечества получили подарки: по полфунта конфет в коробке, по одному фунту баранков и еще по одному фунту сахарных кренделей и белых сухарей, одним словом, здесь жилось нам очень хорошо. Здесь же получили жалованье, и мы с Дмитриевым покупали в местечке булок.
22-го января, четверг.
Мы вышли из деревни Липины и пошли в поход. Шли мы походом четыре дня – 22-го, 23-го, 24-го и 25-го января. Прошли 160 верст. Идти было очень трудно, на дороге было по колено снегу. Снег этот был размят артиллерией и обозами. Ноги вязли, идти было невозможно, многие отставали от полка, но я ни разу не отставал, боясь потерять полк. Наконец, на четвертый день было трудно настолько, что совсем выбились из сил, дорога пошла через высокие горы, лошади не в силах были вывозить повозки, тогда измученных солдат заставляли помогать вывозить. Я как сейчас помню, подошли мы к высокой снежной горе, вершина ее поднималась высоко-высоко, а уже начинало темнеть, все ждали, что остановят на ночлег, не тут-то было, приказали карабкаться на эту гору. С большим трудом влезли мы на гору и пошли дальше, шли ночью еще верст 15.
Холод знобил тело, ноги переставляли машинально, точно чужие, продвигались довольно тихо. А когда делали привал и люди садились на снег, то моментально засыпали, их приходилось будить. Дмитриев шел рядом со мной и едва переставлял ноги, он предложил мне: «Давай, Гусев, зайдем в какую-нибудь халупу, а то совсем не могу. Переночуем, а завтра догоним полк». Я согласился, и вот, увидев вправо от дороги халупу, мы свернули и пошли на огонек, тут оказалась водяная мельница, и хозяин-мельник впустил нас в хату, здесь было уже человек 10 солдат нашего полка. Одни грели на плите чай, другие уже спали, мы согрели с Дмитриевым чаю, попили, у нас были консервы, я раскупорил, хотели поесть, но некоторые не могли есть, настолько были утомлены, и заснули как убитые.
Утром пробудились, было уже светло. Здесь же, оказывается, ночевал Дмитрий Девятков, я поздоровался с ним, но разговаривать было некогда, нужно было догонять полк. Полк уже вышел с ночлега и шел обратно, таким образом, он топал нам навстречу. Вместе с полком мы пошли дальше и к вечеру пришли в деревню. Она находится в горах и называется Новая Весь, здесь развели нас по халупам. Здесь стояли мы четыре дня, ходили ежедневно за булками в местечко Бирчу, которое от деревни в одной версте. Сюда к нам прибыло подкрепление, то есть пополнение, состоящее из ратников и молодых солдат срока службы 1915 года, по горам мы здесь ходили на занятия.
Здесь мы пробыли в Новой Веси до 30-го января.
30-го пошли в поход.
31-го января тоже в походе, в два дня пошли 40 верст. К вечеру пришли на станцию Любомир. Около станции большая деревня того же названия, здесь нас развели по квартирам. Жители здесь русины, они исповедывают нашу православную религию, говорят они также как говорят малороссы: они одного с ними племени, у них православные церкви и священники.
Хозяева нашей халупы, русины, оказались очень добрые, но слишком бедные. Они гостеприимно приняли нас и старались всячески услужить. Старик-хозяин рассказал нам, что до нас были здесь австрийские солдаты и что мадьяры у них очень злые – все съестное забрали, священника и церковного старосту убили. Они тоже иконы спрятали, боясь, что будут ругаться нехристи. Они очень были рады, что русские войска прогнали их в горы верст на 30.
В горах слышались глухие выстрелы из орудий. К русинам австрийское правительство относится с презрением и притеснением прав, потому русины живут очень бедно, нрава же тихого, в них видна приниженность и рабская покорность.
Страницы: 1 2 3 4 5 6
Комментарии (5)
0 # 13 октября 2014 в 13:25 0
Георгиевские кавалеры полка.
Полный Георгиевский кавалер Семенов Алексей Семенович.
Подпрапорщик, и. д. младшего офицера, Алексей Семенович Семенов, происходит из крестьян Псковской губернии, Опочецкого уезда, Жандринской волости, деревни Тарасова Гора, родился 17 марта 1875 г., православный, женат, имеет одного сына.
На военную службу был призван в 1896 году в г. Опочке и, по отбытии воинской повинности в 1-м Финляндском Стрелковом полку, в 1900 году был уволен в запас старшим унтер-офицером.
Когда началась Русско-Японская война, поступил в 1904 г. добровольцем в ряды войск, где проходить службу сперва в 11 Восточно-Сибирском, а потом в 21-м Восточно-Сибирском Стрелковом полках. Был трижды ранен в сражениях и удостоился награждения знаками отличия Военного Ордена Святого Георгия 4-й степени № 146.259,3-й степени № 27.734, 2-й степени № 2.683, за боевые подвиги. Был по ранениям вовсе уволен от службы, без зачисления в запас и ополчение. Поступил на должность служителя при ИМПЕРАТОРСКИХ Эрмитаже и Александринском театре.
В начале 1915 г. поступил добровольцем в Пехотный Грязовецкий полк, с которым и участвует во всех боевых столкновениях Великой Войны, сперва в качестве нижнего чина, а затем, вскоре после зачисления в полк, в чине Подпрапорщика, на правах младшего офицера. Награжден Георгиевским крестом 1-й степени № 2.853.
Обстоятельства боевой жизни, при которых Подпрапорщик Семенов получил свои отличия, он описывает следующим образом:
"18 августа 1904 г. в бытность в 11-м Восточно-Сибирском Стрелковом полку, участвуя в бою под Ляояном вместе со своей (8) ротой, в чине старшего унтер-офицера, я был ранен в голову и в руку и остался в строю, за что и получил знак отличия Военного Ордена 4-й степени. В том же сражении был снова тяжело ранен в голову и по выздоровлении зачислен в 21 Восточно-Сибирский Стрелковый полк.
В последних числах сентября того же года, при отступлении полка через Сандулинский перевал, находился в заставе за старшего и отразил японскую атаку и взял в плен 5 кавалеристов, за что был награжден знаком отличия Военного Ордена 3-й степени.
2-ю степень знака отличия получил, командуя взводом 40 охотников 21 Восточно-Сибирского Стрелкового полка, при атаке 25 декабря 1904 г. наблюдательного пункта на Сахарной Сопке по приказанию начальника дивизии генерала Данилова. Сахарная Сопка была взята, защитники ее переколоты и 8 человек с одним офицером взяты в плен. Из 40 охотников лишь 13 человек остались в строю.
В Великую Войну Семенов 7 февраля 1915 года находился ординарцем при начальнике дивизии генерале Шипове, около села Красно, близ Карпат в Галиции. Пехотному Грязовецкому полку было поручено взять Красно. Стоявшему в 12-ти верстах пехотному Березинскому полку предстояло занять соседнее село Небшо.
Неприятель в составе полутора корпусов австрийцев и германцев занимал окружающее положение. Развивая ураганный огонь из 8 батарей и пулеметов, неприятель грозил совершенно отрезать немногочисленные наши части, которые несли огромные потери. Положение было критическое, так как наши полки совершенно не были в связи. Видя такое затруднительное положение своей дивизии генерал Шипов вызвал охотника для того, чтобы произвести разведку обстановки боя около села Красно: Семенов вызвался выполнить это поручение. Пришлось идти версты четыре под сильнейшим орудийным и ружейным огнем. Между тем село Красно было взято Грязовецким полком, который, однако, понес такие потери в составе офицеров и нижних чинов, что удержаться на занятой позиции было совершенно немыслимо. "Выяснив такое исключительно тяжелое положение своего полка, я поспешил вернуться к начальнику дивизии. Пространство, по которому мнe пришлось идти, густо засыпалось снарядами противника, но мне удалось благополучно его миновать, и около деревни Ледяны я повстречал начальника дивизии, шедшего ко мне навстречу, и доложил ему о ходе боя. Начальник дивизии, которому доставленные мною сведения были чрезвычайно важны, так как они вполне выяснили расположения неприятельских и наших сил, горячо благодарил меня за успешное выполнение данного мне приказания, представил к награждению Георгиевским крестом 1-й степени и утвердил и. д. младшего офицера 12-й роты моего полка".
Скромный подвиг Семенова дал очень важные результаты: благодаря удачно и своевременно доставленному донесению, удалось обнаружить силы неприятеля, и во время подоспевшие подкрепления в составе двух дивизий помогли развить достигнутый успех и не только удержать занятые позиции, но разбить на голову полтора корпуса австро-германцев, часть которых была взята в плен, а остальные бежали.
Доблестная служба Семенова еще весьма поучительна и в другом отношении. Семенов, как было указано выше, по ранении уволен после японской войны в чистую, но его боевая натура не дает ему сидеть дома и пользоваться благами мирной жизни, не дает ему наслаждаться уютом выгодной покойной службы при ИМПЕРАТОРСКИХ Театрах. В нем бое¬вой герой Японской войны берет верх над всеми этим мирным покоем и Семенов опять просится на боевую службу, в строй, под пули. Его зачислили в пехотный Грязовецкий полк и он попадает под команду своего храброго отца-командира прошлой компании, тогда командира 21-го Восточно-Сибирского Стрелкового полка Флигель Адъютанта Шипова ныне начальника дивизии генерал-лейтенанта георгиевского кавалера этой войны. Вновь привелось Семенову попасть под начало обожаемого начальника и тем еще больше в лице Семенова в его личной любви к боевому командиру связываются доблести героев минувшей войны и этой: связь столь драгоценная и святая в любви к Родине и возлюбленному Государю, которая проходит яркой нитью чрез всю Русскую историю. Связь славных подвигов героев минувших войн с храбрыми деяниями подрастающих поколений.
П. Белавенец.
«Герои и трофеи Великой Народной войны», выпуск 3, 1916 г.
http://medalirus.ru/georgievskie-kavalery/semenov-aleksey-semenovich.php
0 # 13 октября 2014 в 13:48 0
ПОГОРЖЕЛЬСКИЙ Александр
Администратор # 29 марта 2019 в 12:19 0
«Так, утром 8 февраля 4-й батальон 296-го пехотного Грязовецкого полка, шедший в авангарде, столкнулся с передовыми частями австрийской дивизии, двигавшейся из дер. Надворной на Красна. Развернувшись в боевой порядок, батальон постарался задержать противника у дер. Красна, но был обстрелян сильным артиллерийским и стрелковым огнем. Причем левый фланг батальона серьезно пострадал от флангового пулеметного огня противника.
В этой ситуации командир полка приказал командиру 5-й роты выдвинуться на поддержку авангардного батальона и атаковать наступающего противника во фланг, а если получится, то и в тыл. Рота, войдя в лес, под прикрытием дозоров начала взбираться на высоту. Движение в заснеженном густом горном лесу было затруднительно – бойцы по пояс в снегу были вынуждены преодолевать глубокие овраги и балки. Приходилось двигаться очень медленно, с частыми остановками. Через 3 часа такого движения один из дозорных доложил, что впереди слышны голоса и стук лопат.
Командир роты вместе с командиром 1-го взвода и дозором, оставив роту в глубоком овраге, выдвинулись вперед для того, чтобы выяснить обстановку. Пройдя около 200 шагов, они увидели австрийцев, роющих окопы, - но определить силы противника было невозможно. Ясно было одно – рота случайно вышла на правый фланг окапывающейся пехотной части противника. В этой ситуации и сыграла свою роль инициативность русского ротного командира – он решил выйти противнику в тыл и атаковать. Вернувшись к подразделению и объяснив людям задачу, он повернул роту налево.
Двигаясь в двухшереножном строю (змейкой), подразделение через полчаса вышло на небольшую поляну, как раз позади австрийской позиции. Рота находилась почти за серединой австрийских окопов – в 300 шагах от них.
Учитывая, что противник находился на возвышенности, а глубокий снег мешал быстро продвигаться вперед, было решено сблизиться с австрийцами насколько возможно и затем открыть огонь. Роте удалось пройти незаметно еще около 100 шагов, и по команде: «часто, начинай», она открыла плотный огонь. Выпустив по обойме, солдаты крикнули «ура» и двинулись в штыки. В этой ситуации на результативность атаки оказали влияние условия местности и усталость от 3-часового марша в горах. Совершенно утомленная рота практически топталась на месте – солдаты падали и буквально барахтались в глубоком снегу. Вместо грозного боевого клича из груди бойцов вырывался лишь хриплый крик.
Но из окопов австрийцев не раздалось ни одного выстрела. Вдруг темная масса людей, выскочив из окопов, с поднятыми руками и криками: «мы ваши, мы ваши» - стали скатываться с высоты к русской роте. Минута – и рота оказалась окруженной массой безоружных австрийцев, которые бросились обнимать и целовать наших солдат. Это был батальон 26-го пехотного полка, в значительной степени состоявший из словаков. Результат этой атаки: 911 пленных и 13 офицеров, в то время как в 5-й роте было всего 180 штыков. Отправив пленных в дер. Льдзяны, рота прошла австрийские окопы, в которых было много убитых и раненых, и, спустившись в восточном направлении, установила связь с 4-м батальоном.
Тактическая находчивость русского ротного командира, причем в условиях встречного боя в горно-лесистой заснеженной местности, привела к тому, что удалось овладеть важной высотой (а господствующая высота в горной войне – ключ позиции), поддержать оказавшийся в трудном положении авангард и захватить значительные трофеи».
0 # 13 октября 2014 в 13:52 0
Погоржельский Александр Казимирович.
ВП по ВВ 07.07.1904 года. Переводятся: в пехотные полки: по пехоте: пехотных полков: в 148-й Каспийский: 312-го Березинского: подпоручик Погоржельский. (РИ № 148 от 08.07.1904 г.).
ВП по ВВ 10.09.1904 года. Производятся за выслугу лет, со старшинством: по пехоте: пехотных полков:
148-го Каспийского: из подпоручиков в поручики: Погоржельский – с 1-го сентября – 1904 года. (РИ № 199 от 11.09.1904 г.).
ВП по ВВ 05.03.1906 года. Утверждается пожалование, за отличие в делах против японцев: орденов: Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»: поручикам: пехотных полков: 148-го Каспийского – Александру Погоржельскому.
Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом: поручикам: пехотных полков: 148-го Каспийского – Александру Погоржельскому.
ВП по ВВ 10.09.1908 года. Производятся: за выслугу лет, со старшинством: по пехоте: пехотных полков: 148-го Каспийского: из поручиков в штабс-капитаны: Погоржельский – с 1-го сентября – 1908 года.
Окончил войну подполковником. Перешел на службу в РККА (военруком). В 1930-х годах - преподаватель Осоавиахима. Репрессирован в 1931 году по делу «Весна» («каспиец»).
0 # 13 октября 2014 в 13:55 0
Никифоров Николай Иванович.
ВП по ВВ 17.11.1900 года. Производятся: из подпрапорщиков в подпоручики, со старшинством с 01.09.1900 года: по пехоте: пехотных полков: 148-го Каспийского, Никифоров.
ВП по ВВ 10.09.1904 года. Производятся за выслугу лет, со старшинством: по пехоте: пехотных полков:
148-го Каспийского: из подпоручиков в поручики: Никифоров, с 1-го сентября 1904 года. (РИ № 199 от 11.09.1904 года.).
ВП по ВВ 10.03.1907 года. Государь Император Всемилостивейше соизволил пожаловать ордена:
Святого Станислава 3-й степени: поручикам: пехотных полков: 148-го Каспийского – Николаю Никифорову.
ВП по ВВ 10.09.1908 года. Производятся: за выслугу лет, со старшинством: по пехоте: пехотных полков: 148-го Каспийского: из поручиков в штабс-капитаны: Никифоров, с 1-го сентября 1908 года.
ВП по ВВ 06.12.1911 года. Государь Император Всемилостивейше соизволил пожаловать ордена:
Святой Анны 3-й степени: штабс-капитанам: пехотных полков: 148-го Каспийского – Николаю Никифорову.
С началом 1-й мировой войны был переведен в 296-й пехотный Грязовецкий полк.
Описание подвига на орден Святого Георгия 4-й степени. Высочайшим приказом от 9-го сентября 1915 года он был награжден – «За то, что 12-го Февраля 1915 года при обороне м. Рознатов, когда под натиском превосходных сил австрийцев, наши части, понеся большие потери, дрогнули и стали отходить, собрал роты 3-х полков, привел их в порядок и сам повел в атаку против австрийцев, уже захвативших юго-западную окраину Рознатова. Противник не выдержал атаки и поспешно отступил, тогда Капитан НИКИФОРОВ, укрепившись на окраине Рознатова, удерживал ее за собой до подхода подкрепления, после чего австрийцы были обойдены с обоих флангов и все положили оружие».

← Назад
Интернет-проект "Честь имею"/Военный Петергоф. kaspiec.148@mail.ru. 8 (916) 509-01-59